9 ноября исполняется 20 лет со дня сноса Берлинской стены – события, ставшего толчком для коренных политических изменений на просторах так называемого Социалистического (Коммунистического) лагеря. Под влиянием этих процессов на юге Азербайджана – в Нахчыване и в Джалилабадском районе, были снесены инженерные сооружения на государственной границе тогдашнего СССР и Ирана. О событиях тех дней в интервью с тогдашним руководителем Джалилабадского районного отдела Народного фронта Азербайджана Миралимом Бахрамовым.
- Каким образом было принято решение о сносе пограничных сооружений в Джалилабадском районе?
- Это мне предложил Неймет Панахлы на конференции НФА в Баку 4-5 января 1990-го года. К этому времени уже были снесены пограничные сооружения в Нахчыване, но ожидаемого эффекта это не дало. Мы в Джалилабадском районе начали сносить колючую проволоку на границе 18 января. Именно по нашей инициативе такая акция была проведена в пределах 5-и приграничных районов. В акциях участвовали тысячи людей.
- А советские военные не вмешивались?
- 18-го я отправился в Делели, где находилась застава советских пограничных войск. Здесь было всего 25-30 военнослужащих. Меня вызвали для переговоров и приставили ко лбу автомат, потребовали, чтобы мы ушли. Но к этому времени вокруг собралось тысяч 15-20 человек, и я сказал им, что если они начнут стрелять, живым никто не уйдет. Они начали совещаться с командирами, а потом, взяв с меня гарантию неприкосновенности, опустили автоматы. На иранской стороне уже два дня стояли люди, ждали, когда мы начнем разбирать колючую проволоку. Как только мы это сделали, эти люди начали массами прыгать в разделяющий нас овраг…
- Позже в печати появились материалы о том, что акция по сносу пограничных сооружений была спровоцирована КГБ с целью получить предлог для расправы с национальным движением...
- Правильнее сказать, что КГБ пытался извлечь пользу из процессов, вышедших из-под их контроля. Они старались устами различных лиц дискредитировать эту героическую эпопею.
- А как отнеслись к этой акции местные власти?
- Мы еще 29 декабря сместили советскую власть в Джалилабадском районе, всеми делами управлял оргкомитет во главе со мной.
- Каким образом вы ликвидировали власть компартии в районе?
- Все началось 13 сентября 1989 г., когда в Джалилабаде был проведен первый митинг, посвященный событиям в Карабахе. Во время митинга первый секретарь райкома Эйбалы Агаев дал пощечину одному из гостей из Лянкярана, вызвав замешательство, и мы лишь с трудом спасли его от возмущенных людей. По нашему требованию, он был снят с должности, взамен назначили бывшего первого секретаря Масаллинского райкома Алескера Годжаманова. Пошли слухи, что готовится план для подавления народного движения, завозятся железные ломы и прочее. К этому времени в Джалилабаде шли непрерывные митинги. За короткое время мы добились увольнения и Годжаманова, так что с начала декабря район жил без первого секретаря. Мы открыто заявил, что не допустим сюда ставленников центра. Но остальные официальные органы действовали в обычном порядке. При желании мы без труда могли бы захватить власть, но это нам было не нужно. Все население в тот период стояло за Народный фронт.
- Почему же тогда произошли события 29 декабря?
- Народный фронт объявил по всей республике забастовку. Мы останавливали на границе все автомобили, следующие в Иран, так что здесь скопилось множество машин. Большинство грузовиков в Иран шли из России; мы снабжали водителей едой и создавали им условия для телефонной связи с родными. 28 декабря отряды милиции, введенные из различных районов республики, атаковали наши палатки, сотни наших активистов были арестованы, подверглись пыткам, издевательствам и угрозам. Ночью родные и близкие схваченных собрались у районного отделения милиции. Очевидцы рассказывали, что арестованных пытались заставить обзывать меня нецензурной бранью, но они отказались и стали петь гимн Народного фронта. Тогда в камеры пустили газ. Это окончательно вывело из себя собравшихся снаружи. Народ занял здание отделения милиции, а затем и райком. Милиционеры побросали оружие и бежали.
- А у вас оружие было?
- Только камни. Милиция открыла огонь, множество людей было ранено, а двое тяжело. Из них один скончался через две недели в Баку.
- Когда в Джалилабад вошли советские войска?
- В конце января – начале февраля. Перед тем, как покинуть район, я предупредил по телефону некоторых людей, чтобы не шли на провокации, не стреляли в советских военных. Мы сделали все, чтобы не допустить в Джалилабадском районе кровопролития.
- Когда вас арестовали?
- 7-го марта у меня дома. Собственно, я мог бы скрыться, но это повредило бы репутации движения. Печать в Москве уже начала публиковать клеветнические материалы о нас. Они писали, что я якобы собрал с людей деньги и бежал с ними в Иран.
- А когда вы были освобождены?
- 15 месяцев спустя.
- И где работаете?
- Нигде не работаю. По специальности врач, но на работу меня не берут, так что приходится ездить в Россию, чтобы помочь семье.
- Каким образом было принято решение о сносе пограничных сооружений в Джалилабадском районе?
- Это мне предложил Неймет Панахлы на конференции НФА в Баку 4-5 января 1990-го года. К этому времени уже были снесены пограничные сооружения в Нахчыване, но ожидаемого эффекта это не дало. Мы в Джалилабадском районе начали сносить колючую проволоку на границе 18 января. Именно по нашей инициативе такая акция была проведена в пределах 5-и приграничных районов. В акциях участвовали тысячи людей.
- А советские военные не вмешивались?
- 18-го я отправился в Делели, где находилась застава советских пограничных войск. Здесь было всего 25-30 военнослужащих. Меня вызвали для переговоров и приставили ко лбу автомат, потребовали, чтобы мы ушли. Но к этому времени вокруг собралось тысяч 15-20 человек, и я сказал им, что если они начнут стрелять, живым никто не уйдет. Они начали совещаться с командирами, а потом, взяв с меня гарантию неприкосновенности, опустили автоматы. На иранской стороне уже два дня стояли люди, ждали, когда мы начнем разбирать колючую проволоку. Как только мы это сделали, эти люди начали массами прыгать в разделяющий нас овраг…
- Позже в печати появились материалы о том, что акция по сносу пограничных сооружений была спровоцирована КГБ с целью получить предлог для расправы с национальным движением...
- Правильнее сказать, что КГБ пытался извлечь пользу из процессов, вышедших из-под их контроля. Они старались устами различных лиц дискредитировать эту героическую эпопею.
- А как отнеслись к этой акции местные власти?
- Мы еще 29 декабря сместили советскую власть в Джалилабадском районе, всеми делами управлял оргкомитет во главе со мной.
- Каким образом вы ликвидировали власть компартии в районе?
- Все началось 13 сентября 1989 г., когда в Джалилабаде был проведен первый митинг, посвященный событиям в Карабахе. Во время митинга первый секретарь райкома Эйбалы Агаев дал пощечину одному из гостей из Лянкярана, вызвав замешательство, и мы лишь с трудом спасли его от возмущенных людей. По нашему требованию, он был снят с должности, взамен назначили бывшего первого секретаря Масаллинского райкома Алескера Годжаманова. Пошли слухи, что готовится план для подавления народного движения, завозятся железные ломы и прочее. К этому времени в Джалилабаде шли непрерывные митинги. За короткое время мы добились увольнения и Годжаманова, так что с начала декабря район жил без первого секретаря. Мы открыто заявил, что не допустим сюда ставленников центра. Но остальные официальные органы действовали в обычном порядке. При желании мы без труда могли бы захватить власть, но это нам было не нужно. Все население в тот период стояло за Народный фронт.
- Почему же тогда произошли события 29 декабря?
- Народный фронт объявил по всей республике забастовку. Мы останавливали на границе все автомобили, следующие в Иран, так что здесь скопилось множество машин. Большинство грузовиков в Иран шли из России; мы снабжали водителей едой и создавали им условия для телефонной связи с родными. 28 декабря отряды милиции, введенные из различных районов республики, атаковали наши палатки, сотни наших активистов были арестованы, подверглись пыткам, издевательствам и угрозам. Ночью родные и близкие схваченных собрались у районного отделения милиции. Очевидцы рассказывали, что арестованных пытались заставить обзывать меня нецензурной бранью, но они отказались и стали петь гимн Народного фронта. Тогда в камеры пустили газ. Это окончательно вывело из себя собравшихся снаружи. Народ занял здание отделения милиции, а затем и райком. Милиционеры побросали оружие и бежали.
- А у вас оружие было?
- Только камни. Милиция открыла огонь, множество людей было ранено, а двое тяжело. Из них один скончался через две недели в Баку.
- Когда в Джалилабад вошли советские войска?
- В конце января – начале февраля. Перед тем, как покинуть район, я предупредил по телефону некоторых людей, чтобы не шли на провокации, не стреляли в советских военных. Мы сделали все, чтобы не допустить в Джалилабадском районе кровопролития.
- Когда вас арестовали?
- 7-го марта у меня дома. Собственно, я мог бы скрыться, но это повредило бы репутации движения. Печать в Москве уже начала публиковать клеветнические материалы о нас. Они писали, что я якобы собрал с людей деньги и бежал с ними в Иран.
- А когда вы были освобождены?
- 15 месяцев спустя.
- И где работаете?
- Нигде не работаю. По специальности врач, но на работу меня не берут, так что приходится ездить в Россию, чтобы помочь семье.